Silentium
Poete Daniele
Африка
Черное сердце холодной пустыни, Дух миллионов солдат из песка, Африка, дышала войною, Дым погружал в тоску города,
Слёзы детей, крики жен и отцов, Кровь со вкусом женщин любимых, Африка, мой маленький дом, И поле битвы ангела с демоном,
Солдаты с оружием стреляли в детей, Матери молили Бога о жизни, Свинцовое сердце холодных людей, Африка, войною забытое место,
Народ погибает от рук палачей, Кто вам дал право вершить самосуд, Кровавые руки не оставят в покое, Кровавый песок пропитался слезами детей,
Африка, мой маленький дом, Здесь духом посеян в прошлой жизни я был, Африка, дышала войной, Ребёнком я пал у подножья вершины.
В утробе Земли
Жизнь убивает нас, трагически и слепо, В ней каждый обречен - быть жертвой, Нас убивает время, правда нас убивает, Но душу нашу, не убьет никто,
Сжимая крепко зубы, Скрипящим звоном, издавая боль, Ни в чем невинная невеста, Сидит за смерть ребёнка своего,
Оковы на руках, до ужаса сжимают вены и сосуды, Из глаз текут не слезы, а реки крови, Реки смерти из паводка коры земной, Ребенок спит, в гробу холодном,
Ребенок плачет и молчит, Дитя в утробе стало мертвым, Дитя, не знающее жизнь, И Мир, в котором все уже мертвы,
Душа младенца вновь свободна, Но мать его остаток жизни просидит, Её не мучает не клетка. Не боль в руках и в пояснице, Она на ладан дышит, лишь от того, что не познает материнства.
Гавань
Гавань. Холодный воздух, морского прибоя, Пустыми слезами, наполнив покой, Хрупкое сердце в поиске дома, Хрупкая нежность девы морской,
Закатом усеяны судьбы. Гавань. Место потерянных душ на земле, Райский причал капитана из комы, Потерявшего права на жизнь и любовь,
Рабские узы связали здесь многих, Душевно зависимых запахом ветра, Кудесников, нимф и вольных поэтов, Гавань. Дом грёз и забытых надежд,
Паруса сменяют цвета на эмблемах, Но люди, остаются всё те же, Гавань. Вечностью покрытое место, Покрыв вечность, слезами людей.
Герои спят
Герой погиб, К груди прижав письмо любимой, Поймав свинец со вкусом сладкой смерти, Упав на землю, он застыл,
Герой погиб, Взяв вызов на себя, Спасая пацаненка, который так боялся умирать,
За родину! Кричала рота, Увидев доблесть и отвагу, В глазах искрилась злость, На полчища бездушных оккупантов,
Помчались из окопов, Солдаты с криками и с гордостью в сердцах, У каждого в рожке один патрон, На каждого погрызенного пса,
Война прошла, прошли и годы, Все братцы войны, Под нашими ногами спят, А тот пацан, тот, пацаненок, Сидит и плачет над могилой, И тихо шепчет про себя: “Простите братцы, ведь с вами должен спать и я”.
Жизнь, после нас…
Стоны павших дельфинов, Океаны сохнут от пыли, Небо больше не меркнет, Земля превратилась в пустыню,
Вечный шепот пустых берегов, От боли Мир разрывает на части, Слезы стали песком, Время стало пространством,
Земля, мёртвый ребёнок В утробе вселенной, Выкидыш космических звёзд, Испепелённый солнцем и ветром,
Последний закат райской планеты, Последняя кровь с запахом смерти.
Каплями
Дождь плакал, неуклюжа, Марая лица теплой влагой, Прохожих пачкая печалью, Пичкая напущено ветрами Мир,
Дождь плакал, и рыдал от счастья, Слезам, придав свой образ и сердца, В них созерцает не что больше Чем просто жалкая тоска,
Мы все трагичны, Не замечая счастья в мелочах, Ведь мелочи создали нас, Дождь тихо плакал, наблюдая за людьми, Марая лица теплой влагой, В надежде нас спасти.
На выдохе
Холодными осколками, из комы виден мир, Я продержусь на вдохе, для тебя хотя бы сутки, В палате ты и я, любовь последний мой серотонин, последние мгновенья в промежутке Я в тишине ищу покой, а ты в слезах надеждой тешишь сердце Я крепко сжал твою ладонь, и нежный стук ударом в килогерцы, Обезображено мой пульс, снижался ниже ста пяти, Прошу не плачь, ведь это же не стоит слез твоих, Прошу поговори со мной, в последние минуты перед смертью, Скажи, как любишь, как будешь без меня ты жить, И радоваться каждой мелочи подаренной тебе, планетой, Прошу забудь меня, в последних числах ноября, Когда осыплется с небес кристальный снег, Я продержусь на вдохе для тебя, На выдохе венчаюсь со смертью.
На распутье
Вторые сутки пеленою небо кроет, Мы ангелы, мы птицы воплоти, Божественно и хладнокровно, Мы любим, и ненавидим, нам людей родных,
Где грань между добром и злом, Где то, что называется любовью, Душа живет в раю, а мы живем, И знаем только боль и реки крови,
Святыни станут обелисками, Ветра укажут верный путь, А мне лишь только радость близких, И только в них я вижу истину свою,
Мы �
�иц - зреем на закате, Тепло окутывает страх, Последний день перед созданием, Вселенная вселяла души в нас,
Пустые люди алчны, В себе посеяли вы зло, Вас погубила жадность, Откройте сердце, откройте для себя добро.
Нежность
Это всего лишь наши пальцы рук, Мне кажется, они живут своею жизнью, У них есть зрение и слух, А так же есть большое сердце,
Они умеют плакать, и грустить, Дышать, и радоваться жизни, Любовь для них как первый стих, Как первый поцелуй любимой,
Я навсегда запомню эту нежность, Её не спутаешь не с чем, Ладонь скользила плавно, вдоль живота по телу, Касаясь кончиками пальц тепла души,
В моей, под кожаной крови, Бушуют снегопады с каплями дождя, Я вечно бледный и холодный, Ведь всё тепло храню я, только для тебя.
Незнакомка
Дождь медленно опускается, Облака развеяли хмурые тучи, Осень медленно покинет нас с надеждою на будущее, Мы смотрим в окна, и видим, улицы пусты, Опустошённо, опустошённые мечты,
Металлом прорезают пульс, молекулы на атомам, Мы на одном дыхании, по вене двигая любовь, Холодная постель, с молчания я начал диалог, Вести о нас и в тишине морской,
Плескались волны, плескалось счастье страстью, Нежные губы по телу, пальцы по талии плавно, Я находил в тебе себя, я видел смысл изнутри, Париж уснул и больше не проснулся для двоих,
Скомканная простынь, горячий шоколад, С горячими сердцами, заметками, Обклеенная комната, оставив память о себе, Ты не оставила следов, исчезнув рано утром на рассвете,
Ноябрь спал, сегодня стукнуло семнадцать, Я полюбил твой Мир и больше не влюбляюсь.
Поэт и Бабочка
Покинут Мир. Слезами омывают реки, скалы, Развеян прах, поэт стал воздухом земли, Покинут Мир, не мной, а вами, В сердцах, в которых нет души,
Последние слова, наставника небес, За добрый лад, задобрив Бога мною, Родные похотью обзавелись, За смерть мою, подняв бокалы с кровью,
Ночные бабочки кружили плавно, Сегодня их последний вальс, Мерцанием звезды, сигнал погибнуть, ждали долго, и вот он их последний час,
Расправив крылышки свои, Вздымая выше черных облаков, Чернея душ убийц подобных, Ночная бабочка, пустив слезу,
Избавив сердце от оков, Пикировав с высот небесных, Раздался стон, пустых надежд, Поэт и бабочка живут не долго,
Но в сердце их живет сам Бог, Поэт и Бабочка живут не долго, Но в сердце их живет любовь.
Преданно
Я нарисую море океаном, Красными лучами солнечной зари, Я обниму твои плечи, губами, Окутав нежным дымом мечты,
Мы преданно смотрим на небо, Я преданно твои слёзы люблю, Согревая тело руками, На забытом пустыми людьми берегу,
Сладкие стоны дельфинов, Страсть разрывает мой дух, Я снова болен стихийно, Стихами, полюбив тишину,
Мы предательски покинули Мир, Порвав тонкие цепи людей, Мы сбежали туда, где сон наша жизни, где счастье синоним восхода, где день изо дня, из цикла в цикл, мы рисуем нашу жизнь на песке узорами морских приливов.
Причал
Растоптанное небо под асфальтом, Не видно солнца, нет тепла, На улицах пустуют тротуары, Траурно жизнь покидает города, Последние восходы солнца, Лице - зрею я, в руках обняв ребенка, Ребёнка с именем судьба, В моих глазах нет больше слез, Нет боли в черном сердце, Моя семья, мой дом, мой космос, Погибли этой ночью под Одессой, Безудержные крики, молчание и снова тишина, Я тихо плачу у причал, И жду, когда за мной придет она, В обличии любимой женщины, Под одеянием сумбурным, В руке сжимая посох смерти, Ты позовешь в свой рай угрюмый, Нелепым взглядом я соберу остаток памяти в комок, Последний стих, последний вдох, Последним станет звон колоколов, Мой Мир погиб, чего же боли мне боятся, Сосуды нежно рвут меня на части, И умирать уже не так и страшно, Страшнее одному остаться.
Пустые люди
Я разалеюсь лучами солнца, На каменных лицах людей, Меня не станет этой ночью, Вы позабудете мой образ, мой взгляд, и голос. Сердца пусты, мой город пуст, из уст доносятся слова, здесь каждый сам да по себе, пытается стоять, на тонком лезвии ножа. Чернила пачкаются краской, уже не теми стали люди, Уже людьми вас трудно называть, Власть портит души, Зеленые купюры нас поглощают в ад, Из псевдо Мира, мы сотворили псевдо зло, Пустые люди, с пустой душой, И в эту ночь, я вами был опустошен.
С первыми лучами
Я поделил свой Мир, одной прекрасной ночью, Когда луна светила ярко и звезды нам шептали о любви, Мы падали в объятья неба, Срывая тонкую одежду, Скрывая нежность, в поцелуях, Мы поклялись любить, Я пропитался этой ночью, молекулами тела твоего, На атомы, разбив всё то, Чем дорожил, когда то до тебя, Мы сбросим бархатную простынь, с пушистым одеялом и сбросимся вдвоём, на облака, Воздушные потоки неба, Поймайте счастье, на без лимитном трафике откройте нас, и лице зрейте чудо, на закате, Всего лишь ночь отведена, и так, раз в 10 лет, Ты будешь приходить,
и покидать мой космос с первыми лучами.
Самое ценное
Холодные слезы рвалися с неба, В последних сутках декабря, Я был предателем вселенной, За что вселенная покинула меня,
На растерзании судьбы, Каплями сквозь тело, Холодным лезвием ножа, Я просто умер на планете, Где, меня, не понимали никогда,
От преданности и до последней капли крови, Храня вкус губ твоих, вкус нежности волос, Я предал плод запретный, под именем любовь, В руке сжимая небо, в другой ладонь твою держа,
Я стал наставником вселенной, Но стал зависим от тебя, Как яд, как удар клинком по сердцу, Рвалися скулы, сосуды лопались от боли,
И в тот момент я кое-что усвоил, Что без тебя, всё пусто, Что без тебя мой Мир ничто.
Узы
Забудь меня, прошу, забудь, Как страшный день, как сон, в котором ты погибла, Забудь слова, забудь мой поцелуй, Мой запах тела и голос, к которому ты так привыкла,
Нас тянет время за собой, Но я по-прежнему тобою болен, Забудь меня, прошу, забудь, С последними лучами солнца,
Слеза пройдет по телу, мелкой дрожью, Забрав тревогу и печаль, Сегодня ночью ты забудешь, Кого любила, кому себя всю посвящала, до конца,
Silentium Page 1