by Umberto Eco
соответствие — в рамках все того же изучаемого сообщества — формы языка, формы родственных
связей и формы расположения жилищ, сводя все эти коммуникативные факты в одну общую
диаграмму, в одну фундаментальную структуру, связывающую все эти формы, определяющую и
унифицирующую их 29.
И если бы какому-нибудь архитектору пришлось строить для такого сообщества, перед ним
открывались бы три пути:
1) Полное и безоговорочное подчинение существующим в данном обществе нормам. Принятие норм
совместного проживания, регулирующих данное сообщество. Подчинение нормам социальной жизни в
том виде, в каком они имеют место. Строительство жилищ, обеспечивающих традиционные нормы
жизни без каких-либо нововведений. В этом случае архитектор, возможно, полагает, что он
воспроизводит типологический культурный код, действующий в данном сообществе вкупе с
соответствующими лексикодами, но на самом деле, пусть он этого и не осознает, он следует нормам
того самого более общего кода, что находится вне сферы собственно архитектуры.
2) В авангардистском запале архитектор решает заставить людей жить совершенно по-другому. Он
изобретает такие формы строений, которые делают невозможной реализацию традиционных отноше-
ний, обязывая людей жить так, что при этом разрушаются традиционные родственные связи. Однако
нет сомнения в том, что данное сообщество не опознает новых функций, означенных новыми формами, поскольку указанные функции не заложены в основном коде, который заведует отношениями
совместного проживания, родственными связями, языковыми отношениями, художественными и проч.
3) Архитектор принимает во внимание существующий базовый код, изучает его неиспользованные
возможности. Он прикидывает, как технологические новшества, включая изобретенные им самим
конструкции и формы, могут повлиять на сообщество, заставляя пере-
29 Леви-Строс К. Элементарные структуры родства, раздел "Язык и родство" в "Структурной антропологии".
244
сматривать укоренившиеся привычки. Основываясь на полученных данных, он разрабатывает
иную систему отношений, которую и предполагает воплотить в жизнь. И только после того как
установлен новый код, внятный потребителям благодаря его родству с предыдущим и все же
отличающийся от прежнего в той мере, в какой он позволяет формулировать другие сообщения, отвечающие новым историческим и технологическим потребностям общества, — только тогда
архитектор принимается разрабатывать код архитектурных означающих, который позволил бы
ему денотировать новую систему функций. В этом смысле архитектура принадлежит сфере
обслуживания, но это не значит, что она дает то, чего от нее ждут, а значит, что она именно для
того, чтобы дать то, чего от нее не ждут, изучает систему наших предполагаемых ожиданий, возможности их осуществления, их приемлемость и внятность, возможность их увязки с другими
системами общественной жизни 30.
www.koob.ru
II.2.
Если столько говорят о сотрудничестве различных дисциплин как основе труда архитектора, то
это происходит именно потому, что архитектор должен выработать собственные означающие, исходя из систем значений, которым не он придает форму, хотя, может статься, что именно
ему дано означить их впервые, сделав тем самым внятными. Но в таком случае работа
архитектора заключается в том, чтобы, подвергнув предварительной переоценке все
существовавшие прежде коды, отказаться от тех из них, что исчерпали себя, поскольку
30 В своей рецензии на первую публикацию этого текста Бруно Дзеви (Alla ricerca di un "codice" per l'architettura, in "L'architettura", 145, 1967) замечает, что из трех выдвинутых выше версий только вторая, описанная здесь, по его мнению, как абсурдная и невозможная, представляет собой творческий акт, ту
утопию, которая и созидает историю. Он полагает, что третью версию следует "записать по ведомству
архитектурной беллетристики, хотя и вполне умеренной". Кажется, следует объясниться по поводу
понимания диалектики следования-нарушения кода (формы и открытости, о которых мы писали в "Открытом
произведении"). Следует припомнить сказанное в A.3.I 3. по поводу поэтики Аристотеля: в эстетическом
сообщении должно внезапно обнаруживаться что-то такое, чего публика не ждет, но для того чтобы это
обнаружение состоялось, оно должно опираться на что-то хорошо знакомое — отсылать к знакомым кодам.
Во второй версии речь идет о перевороте, при котором свободное формотворчество, не принимающее во
внимание совершающиеся в жизни общества конкретные коммуникативные процессы, превращает
архитектуру в чистое изобретательство предназначенных для созерцания форм, т.е. в скульптуру или
живопись Напротив, в третьей версии имеется в виду некоторое преобразование исходного материала, причем преобразование свершается в миг узнавания и вовлечения его в новый проект. Противоречивая
взаимосвязь признанного и отвергнутого как раз и составляет нерв того "кода утопии", который Дзеви по
праву признает заслуживающим обсуждения.
245
кодифицируют уже состоявшиеся решения-сообщения и не способны порождать новые
сообщения 31.
II.3.
И все же обращение к антропологическому коду угрожает — во всяком случае так может
показаться — методологической чистоте семиологического подхода, которого мы до сих пор
старались придерживаться.
Что в самом деле означают слова о том, что архитектуре надлежит вырабатывать собственные
коды, соотнося их с чем-то, что находится вне eel Значит ли это, что знаки, которые она должна
привести в систему, упорядочиваются чем-то извне, тем, к чему они относятся, и стало быть, референтом?
Мы уже высказывались (A.2.I.4.) в пользу того, что семиологический дискурс должен
ограничиваться только левой стороной треугольника Огдена — Ричардса, потому что семиология
изучает коды как феномены культуры и — независимо от той верифицируемой реальности, к
которой эти знаки относятся, — призвана исследовать то, как внутри некоего социального
организма устанавливаются правила соответствия означающих и означаемых (и здесь никак не
обойтись без интерпретанта, который их означивает при помощи других означающих), а также
правила артикуляции элементов на парадигматической оси. Из этого не следует, что референта
"вообще нет", но только то, что им занимаются другие науки (физика, биология и др.), в то время
как изучение знаковых систем может и должно осуществляться в универсуме культурных
конвенций, регулирующих коммуникативный обмен. Правила, которые управляют миром знаков, сами принадлежат миру знаков: они зависят от коммуникативных конвенций, которые — если
принимается чисто оперативистский подход к исследованию — просто постулируются или (в
онтологической перспективе) определяются предполагаемой универсальной структурой челове-
ческого разума, согласно которой законы любого возможного языка говорят посредством нас (см.
весь раздел Г 3, а также 5)
Если применительно к архитектуре и любой другой знаковой системе мы утверждаем, что правила
кода зависят от чего-то, что не принадлежит миру кодов, то тем самым мы снова вводим в
обращение референт и все, что с ним связано, в качестве единственно способного верифицировать
коммуникацию 32. В конце концов, и такая точка
31 Ср. вопросы, поднятые Б Дзеви ("L'Architettura", 146—147)
32 Мы, таким образом, снова превращаем референт в элемент сигнификации, такова была позиция Сартра в
его полемике со структурализмом и таков же тезис "защитников" реальности, таких как Резников (Semiotica e marxismo, cit.) или Ласло Антал с его семантическими штудиями (Problemi di significato, Milano, 1967), в
которых весь груз проблем, связанных со сложной организацией кодов и лексикодов, переадресуется
денотату.
246
www.koob.ru
зрения имеет право на существование, но в таком случае архитектура представляла бы собой
феномен, подрывающий все семиологические установки, она оказалась бы тем подводным
камнем, о который разбились бы и все наши изыскания33.
И мы не случайно заговорили об антропологическом "коде", т. e. о фактах, относящихся к миру
социальных связей и условий обитания, но рассматриваемых лишь постольку, поскольку они уже
оказываются кодифицированными и, следовательно, сведенными к феноменам культуры
II.4.
Ясный пример того, что представляет собой антропологический код, мы можем получить, обратившись к проссемике 34. Для проссемики пространство является "говорящим". Расстояние, на
котором я нахожусь от человека, вступающего со мной в отношения любого рода, наделяется
значениями, варьирующимися от культуры к культуре. Занимаясь вопросами пространственных
отношений между людьми, нельзя не принимать в расчет различных смыслов, которые эти
отношения приобретают в разных социокультурных контекстах.
Люди различных культур живут в различных чувственных универсумах, расстояние между
говорящими, запахи, тактильные ощущения, ощущение тепла, исходящего от чужого тела, — все
это обретает культурное значение.
То, что пространство "значит", явствует уже из наблюдения за животными, для каждого вида
живот�
�ых существует своя дистанция безопасности (если расстояние меньше, надо спасаться
бегством: для антилопы это 500 ярдов, для некоторых ящериц — 6 футов), своя критическая
дистанция (промежуточная зона между дистанцией безопасности и дистанцией нападения) и
дистанция нападения, когда
33 С большой проницательностью рецензируя первый вариант этого текста, Мария Корти ("Strumenti critici", 4, 1967) замечала, что введение антропологического кода применительно к архитектуре представляет собой
сознательно расставленную ловушку, которая вновь возвращает нас к проблеме самостоятельности
семиологии как науки Охотно признаваясь в мошенничестве, заметим все же 1) на этих страницах мы как раз
и пытаемся решить вопрос, который так или иначе обойти невозможно, 2) замечания Марии Корти вкупе с
целым рядом сомнений, высказанных в личной беседе Витторио Греготти, помогли нам лучше разобраться в
этой проблеме
34 Дальнейшее изложение представляет собой комментарий к Эдварду Холлу (Edward Hall, The Hidden Dimension, New York, 1966, см того же автора The Silent Language, NY 1959 См также Warren Brodey, Human Enhancement, сообщение на конгрессе "Vision 67", New York University, 1967
247
животное атакует. Если затем рассматривать виды животных, допускающих контакт между